В двадцать третьей части этой статьи мы продолжаем знакомство с Махабхаратой, осмысливая её Древние Славяно-Арийские образы. Перед началом чтения 23-й части этой статьи советую прочитать сначала её предыдущие части:
Разъяснение древних Славяно-Арийских образов.
Разъяснение образов, встречающихся в этой главе, даётся не в алфавитном порядке, а для удобства усвоения их смысла – в порядке их появления в тексте стихов.
Вежды: Древнерусское слово, означающее веки с ресницами.
Читрасена. В соответствии с Симфоническим Санскритско-Русским Толковым Словарём Махабхараты академика Б.Л. Смирнова (в дальнейшем, для краткости – ССРТСМ) разъяснение таково: Citrasena – «обладающий блестящим копьём или войском»; имя одного из ста сыновей Дхритараштры.
Образное значение имени Читрасена таково: Чи – Че (Жизненная Сила человека), Т – Твердо (Утверждение), Ра – Изначальный Свет Прародителя, Се – Сие (Это), Н – Ны (Наш), А – Асъ (Азъ – Богочеловек). Объединённый образ: «Это наш Богочеловек, утверждающий Жизненную Силу человека и Изначальный Свет Прародителя».
Юдхаманъю. В соответствии с ССРТСМ: Yudhаmanyu — (yudh — война, manya — пыл, восторг); собственное имя одного из Витязей, сторонников Пандавов.
Рассмотрим образное значение имени Юдхаманъю: Юд – Уд (Удилище, удлинённое приспособление достать отдалённое), Ха – Энергия Эволюции Прародителя, Ман – Ум (Человек), Ъ – Сотворяша, Ю = ИУ – Истина и Устой. Совместив образы воедино, получим: «Человек, отстаивающий Истину, Устой и владеющий способностью сотворчества с Энергией Эволюции Прародителя».
Праманакоти. В соответствии с ССРТСМ: Pramаna – мера, величина, длина, вес, длительность, образец, пример, авторитет; Koтi – коготь лука, загнутые концы его дуги; рога месяца; 10 000 000; вообще неопределённо большое число; название криницы.
Образное значение слова Праманакоти таково: Пра – Изначальный (Праотец, Пращур), Ман – Человек (Ум), А – Асъ (Азъ – Богочеловек), Ко – приставка (ко двору), Ти – Ты (То). Объединённый образ: «Это место, предназначенное для Изначальных Боголюдей (дваждырождённых)». Здесь у Свещенной Криницы, на берегу Ганги, по совету своего дяди Сакуни – Дурьотхана построил дворец для занятий водными видами спорта, в который пригласил Пандавов. Там он тайно отравил и утопил Бгиму, спасённого, впоследствии, Нагами по воле Богов.
КНИГА КАРНЫ.
Карна Парва, главы 61, 66.
БХИМАСЕНА УБИВАЕТ МЛАДШЕГО ИЗ КАУРАВОВ — ДУХШАСАНУ.
«Твой сын самый младший, — поведал Сандж
айя, —
Отважно сражался, врагов поражая.
Стрелу уподобил он режущей бритве
И лук Бгимасены рассёк в этой битве,
Пустил и в его колесничего стрелы,
И тот, окровавлен, упал, помертвелый.
В ужасную ярость пришёл Бгимасена,
В Царевича дротик направил мгновенно.
Увидел твой сын, этот Воин могучий,
Что дротик звездою низвергся падучей,
И лук натянул он в четыре обхвата,
И стрелами дротик разбил супостата.
Почтили Царевича все Кауравы:
Он, подвиг свершив, удостоился славы!
Тотчас же твой сын, вдохновлённый хвалою,
Опять поразил Бгимасену стрелою.
Тогда Бгимасена разгневался снова,
Сказал, на Царевича глядя сурово:
«Стрелою меня поразил ты со злобой,
Удар моей палицы ныне попробуй»!
И с ненавистью, что полна упоенья,
Схватил он ту палицу для убиенья
И крикнул: «Теперь трепещи ты заране:
Напьюсь твоей крови на поприще брани»!
Но дротик свой, смерти подобный обличьем,
Царевич метнул с победительным кличем.
Бгима раскрутил свою палицу яро
И, гибельную, отпустил для удара,
И п
алица, дротик разбив смертол
икий,
Низверглась на голову сына Владыки.
Бгима же, как слон в пору течки, ярился,
И пот по вискам его гневно струился.
Отбросил Духшасану на расстоянье
В одиннадцать луков сей, страшный в деянье!
Упал твой Царевич, сражённый ударом,
Объятый предсмертною дрожью и жаром.
Возничий и кони мертвы; колесница —
Зарылась во прах, чтобы с прахом сравниться;
Свалились доспехи, гирлянды, одежды;
Смежил он, страданьем терзаемый, вежды.
Средь Витязей знатных и бранного шума
Бгима на Царевича глянул угрюмо, —
И многое-многое было в том взгляде!
Он вспомнил, — кто платье срывал с Драупади,
Во дни её месячного очищенья,
А братья-мужья от того поношенья
Глаза отвернули, — о, где их гордыня!
Со смехом Духшасана крикнул: «Рабыня»!
За волосы, низкий, схватил Драупади…
Так нужно ль Бгиме размышлять о пощаде?
Он жертвенным вспыхнул огнём, напоённым
Для гневного действия маслом топлёным.
«Дурьотхана, — крикнул Бгима разъярённый, —
О, Крипа, Карна, Критаварман, сын Дроны!
О, как ни старайтесь, оружьем владея, —
Духшасану я уничтожу, злодея»!
С тем словом возмездия, страшным для слуха,
Он ринулся в битву, — Бгима, Волчье Брюхо, —
Как лев на слона. Велика его злоба!
Карна и Дурьотхана видели оба:
Напал на Духшасану, мощью обильный,
Потом с колесницы он спрыгнул, и пыльной
Тропою пошёл, и уставил он дикий
Свой взгляд на поверженном сыне Владыки,
И, меч обнажив, наступил он на горло
Духшасаны: тень свою гибель простёрла!
Он грудь разорвал его, местью объ
ятый,
И крови испил он его тепловатой.
Он сына, о, Царь, твоего обезглавил,
И голову ту покатиться заставил. —
Исполнил он клятву, — явился с расплатой,
И крови испил он его тепловатой.
И пил, и смотрел он, и пил её снова.
С волненьем воинственным выкрикнул слово:
«Теперь я напиток узнал настоящий!
О, ты молока материнского слаще,
Ты мёда хмельнее, ты масла жирнее,
О, кровь супостата, — всего ты вкуснее!
Я знаю, — ты лучше Божественной Влаги,
О кровь, что добыта на поле отваги»!
И, вновь твоего озирая потомка,
Чья жизнь отошла, — рассмеялся он громко:
«Что мог, то и сделал я в этом сраженье.
Лежи, ибо в смерти обрёл ты спасенье»!
Казалось, той крови вкусил он с избытком.
На мужа, довольного страшным напитком,
Смотрел неприятеля стан оробелый.
Иные решились метнуть свои стрелы,
Другие, в смятении выронив луки,
Застыли, к Земле опустив свои руки,
А третьи, с закрытыми стоя глазами,
Кричали испуганными голосами!
Бгима, напоённый напитком кровавым,
Погибельный ужас внушал Кауравам:
«О нет, не дитя человечье, а дикий
Он зверь»! — отовсюду их слышались крики.
Бгима, пьющий кровь, убежать их заставил.
Читрасена, сын твой, бегущих возглавил.
Кричали: «Чудовище сей Бгимасена,
Он — ракшас, и он — трупоед, несомненно»!
Юдх
аманью, Витязь, привыкший к победам,
Пандавов умчал за Читрасеной следом.
Летел он, как вихрь, за его колесницей,
Пронзил его стрелами — острой седмицей.
Читрасена, словно змея извиваясь,
Как яд, заключённый в змее, извергаясь,
Метнул три стрелы, — и летящая сила
Юдхаманью вместе с возничим пронзила.
Тогда-то, исполнен отважного духа,
Из лука, натянутого вплоть до уха,
Юдхаманью, ожесточённый бореньем,
Стрелу, удивлявшую всех опереньем,
О, Царь мой, в Читр
асену м
етко напр
авил,
Царевича острой стрелой обезглавил.
Карна, потрясён этой смертью нежданной,
С воинственным гневом, с отвагою бранной,
Пандавов погнал, проявляя упорство,
И с Накулой начал он единоборство.
А тот, кому были победы не внове,
Кто снова пригоршню попробовал крови,
Духшасану смерти предав, — Бгимасена
Сказал: «Посмотри, из презренных презренный, —
Я пью твою кровь! Не забыл я и крика:
«Эй, буйвол!» — кричал ты мне. Ну, повтори-ка!
«Эй, буйвол!» — крича, вы плясали на нашем
Позорище… Ныне мы сами попляшем!
Мы ложе забудем ли в Праманакоти,
И яд, что вкушали от вас, плоть от плоти,
И в кости игру, страшный проигрыш царства,
И тяготы наши в лесу, и мытарства,
И змей нападенье, и дым пепелища —
Коварный поджог смоляного жилища,
И то, как Духшасана, подлости ради,
За волосы нашу хватал Драупади,
И стрелы, из луков летящие сдуру,
И горе Пандавов, и смерть в доме Куру…
Мы счастья не знали! Мы счастья не знали!
А наши страданья, а наши печали —
От зла Дхритарастры, с которым едина
И злоба его скудоумного сына»!
Над трупом врага усмехаясь надменно,
Так Арджуне с Крышнем сказал Бгимасена:
«Исполнил я клятву на этой равнине.
Духшасаны кровь я отведал отныне.
Но так же я выполню клятву другую,
Потом успокоюсь, потом возликую:
Дурьотхану жертвенным сделав животным,
Прирежу, — и стану тогда беззаботным»!
Другие части этой статьс :
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
