В двадцать второй части этой статьи мы продолжаем знакомство с Махабхаратой, осмысливая её Древние Славяно-Арийские образы. Перед началом чтения 22-й части этой статьи советую прочитать сначала её предыдущие части:
Разъяснение древних Славяно-Арийских образов.
Разъяснение образов, встречающихся в этой главе, даётся не в алфавитном порядке, а для удобства усвоения их смысла – в порядке их появления в тексте стихов.
Вайшравана. В соответствии с Симфоническим Санскритско-Русским Толковым Словарём Махабхараты академика Б.Л. Смирнова (в дальнейшем, для краткости – ССРТСМ) разъяснение таково: Vaiсravana – сын, потомок Вишравана — Кубера (Кувера), владыка сокровищ.
Образное значение имени Вайшравана таково: Вайш – Вайшья (Хозяин), Ра – Изначальный Свет Прародителя, В – Веды, А – Асъ (Азъ – Бог в человекообразном теле), Н – Ны (Наш). Объединённый образ: «Наш Хозяин – Бог в человекообразном теле, ведающий Изначальный Свет Прародителя».
Непрочное царство: эти слова произнёс дед Пандавов и Кауравов – Бгижма, подразумевая мир Яви (материальный мир).
Абхиманъю. В соответствии с ССРТСМ): Abhimanyu — яростный; сын Арджуны и Субхадры, сестры Кришны, предательски убитый Ашваттхаманом, сыном Дроны. Сын Арджуны Парикшит — единственный из уцелевших мужских потомков Пандавов.
Рассмотрим образное значение имени Абгиманъю: А – Асъ (Азъ – Бог в человеческом теле), Бги – Боги, Ман – Ум (Человек), Ю = ИУ – Истина и Устой. Совместив образы воедино, получим: «Бог в человеческом теле, отстаивающий Истину среди Богов и людей».
СМЕРТЬ БХИШМЫ.
Та же книга, главы 107, 114, 119.
Рассказ возничего Санджайи слепому царю Дхритарастре.
ВОИНЫ ПРОЩАЮТСЯ С БГИЖМОЙ.
«Упав на закате на поле кров
авом,
Он смелости, твёрдости придал Пандавам,
Но это Старейшего в роде паденье
Твоих Кауравов повергло в смятенье.
«То ствол, — причитали, — упал с колесницы,
Отметивший племени Куру границы»!
Почувствовав горя безмерного бремя,
Две рати сраженье прервали на время.
Земля застонала, и Солнце свой жгучий
Утратило блеск, и упрятали тучи
Всё небо, и вспыхнули молний зарницы:
Сын Ганги, сын Ганги упал с колесницы!
От битвы губительной в горе отпрянув,
Воители двух опечаленных станов,
Без твёрдых щитов, без воинственной стали,
Вкруг Бгижмы, Душою Великого, встали.
Друзьями он был окружён и врагами,
Как Сварогъ, Отец Мирозданья, Богами:
Почтить храбреца, забывая о мести,
Пандавы пришли с Кауравами вместе!
Тогда своему и враждебному станам
Сказал славный сын Ра Реки и Сантана:
«Привет колесниц обладателям славным,
Владыкам державным, бойцам богоравным!
Свисает моя голова мне на горе:
На стрелах покоясь, нуждаюсь в подпоре».
Подушечек маленьких, мягких, с десяток,
Цари принесли — предводители схваток.
Но Старец с усмешкой рёк Благородный:
«Для Витязя ложа они не пригодны».
Увидел он Арджуну: этот владетель
Большой колесницы являл добродетель, —
И, Витязя гаснущим взглядом окинув,
Сказал ему: «Арджуна, Царь Властелинов!
Подпору найди голове моей ныне,
Но чтобы она пригодилась мужчине».
И Арджуна, с болью добывший победу,
Тоскуя и плача, ответствовал деду:
«Приказывай, лучший из Витязей: сразу
Пойду, твоему подчиняясь приказу».
Сын Ганги сказал: «Знаешь сам превосходно,
Какая мужчине подпора пригодна».
И Арджуна, доброму верен порыву,
Калёные стрелы достал и Гандиву,
И выстрелил, доблестный, полон печали,
И стрелы под голову Бгижмы попали,
Упёрлись в затылок ему опереньем,
И Бгижма, боровшийся долгим бореньем,
Доволен был этой подушкой походной,
Был счастлив, что Арджуна, муж превосходный,
Постиг его волю, — и молвил он внуку:
«Хвала твоему благородному луку,
Хвала твоему, сильнорукий, старанью, —
Не то на тебя бы обрушился с бранью!
Теперь я доволен, теперь я спокоен:
На ложе из стрел умирать должен Воин»!
Затем Кауравам сказал и Пандавам,
Царевичам юным, Царям седоглавым:
«С исполненным долгом пришёл я ко благу.
На ложе из стрел я и мёртвый возлягу.
Лишь Солнце сокроет свой блеск за горами,
Сокроюсь и я, провожаем Царями.
Когда колесницы владетель багряный, —
Отправится Солнце в места Вайшраваны,
Покину я жизнь, как любимого друга.
От мощных Царей мне потребна услуга:
Пусть выроют ров, и в костре погребальном
Я буду сожжён, и приветом прощальным,
Истерзанный сотнями стрел многократно,
Я Солнце почту, уходя безвозвратно.
А вы, кто всего мне дороже на свете,
От битв, от вражды откажитесь, о, дети»!
Врачи, несравненные в мудром леченье,
Искусно постигшие стрел извлеченье,
Казались от смерти надёжной оградой,
Но Бгижма сказал: «Отпустите с наградой
Своих лекарей: не нужны мне лекарства, —
Навек ухожу из непрочного царства.
Как Витязь я жил и достиг высшей цели,
Исполнил свой долг в этом бренном пределе.
На ложе из стрел я взошёл ради Чести, —
Да буду сожжён я со стрелами вместе».
Дурьотхана, сын твой, о, Царь над Царями,
Врачей отпустил, наградив их дарами.
Пред Бгижмой с восторгом склонились Владыки:
Исполнил он долг наивысший, великий!
Смотрели Цари на него изумлённо:
Достиг он величья, Приверженец Кона!
И вот с Кауравами вместе Пандавы
Вкруг ложа из стрел, где лежал белоглавый
Воитель, прошли, о безстрашном печалясь:
Почтительно Витязи с Бгижмой прощались.
Вкруг славного ложа расставив охрану,
Тая в своём сердце тяжёлую рану,
Покрытые кровью, вожатые рати
Неспешно вернулись в шатры на закате.
Юдхиштхире с братьями сделался слышен
Наказ, что промолвил Всезнающий Крышень:
«Сын Долга! Не братом твоим, не тобою
Повергнут блистательный муж, а Судьбою.
Иль думаешь: Бгижма, помедлив с отпором,
Сожжён был твоим всесжигающим взором»?
Ответил Юдхиштхира Крышню: «Ты — наше,
О, Крышень, прибежище, наше безстрашье!
Ты — тот, от кого храбрецов возвышенье,
Чья милость — победа, чей гнев — пораженье.
Не странно, что ты — для всех Витязей благо:
Где ты — там победа, где ты — там отвага.
Мудрец, обособивший Вечные Веды,
Для Витязей правых ты Знамя победы»!
Доволен был Крышень, Познаньем Богатый:
«Сказал ты, как должно, Пандавов Вожатый!»
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО БГИЖМЫ.
«Едва загорелся рассвет златоглавый,
Явились Пандавы, пришли Кауравы
И встали вкруг ложа из стрел, на котором
Сын Ганги лежал с затуманенным взором.
И люди простые пришли на рассвете —
Мужчины и женщины, старцы и дети,
Собрались вкруг Бгижмы с цветами девицы, —
Как будто молились блистанью Денницы!
К тому, кто из рода царей всех сильнее,
Пришли музыканты, певцы, лицедеи.
Оружье с доспехами сбросив на травы,
Пандавы пришли и пришли Кауравы.
Они, о вражде позабыв и о сече,
Друг с другом ведя только добрые речи,
Годам прожитым сообразно и сана,
Расселись вкруг сына Реки и Сантана,
Расселись герои вкруг Бгижмы на поле:
То Солнце сверкало в своём ореоле!
Расселись вкруг деда, полны состраданья,
Как Боги — вкруг Сварога, Отца Мирозданья.
А Бгижма дышал, как змея, проявляя
Спокойствие, тяжкую боль подавляя.
Сказал: «Я калёными стрелами мучим,
Как будто охвачен я пламенем жгучим.
Воды я хочу, о, Цари-Властелины!»
И Витязи с влагой холодной кувшины
И яства ему принесли отовсюду,
Но Бгижма сказал им: «Вкушать я не буду
Того, чем питается род человечий:
От мира людского ушёл я далече,
На ложе из стрел я лежу, ожидая,
Чтоб Солнце взошло и Луна молодая».
Всех Витязей он опечалил отказом
И Арджуну кликнул, хваля его разум.
Почтительно Витязь сложил свои руки,
Спросил: «Как смогу облегчить твои муки?»
Сказал сын Сантана, в боях поседелый:
«Меня истерзали калёные стрелы.
Мой рот пересох, и горит моё тело, —
Воды принеси, чтоб оно охладело.
Ты — Лучник Великий, и деду в угоду
Добудешь желанную, нужную воду»,
«Пусть будет, как хочешь», — ответствовал деду
Сей Арджуна, завоевавший победу,
И на колесницу взошёл, и Гандивы
Натягивать стал тетиву, горделивый,
И вздрогнули твари земные от звука
Гудящего при напряжении лука.
Неспешно свершил он затем круг почёта
Вкруг Бгижмы — воинственных ратей оплота,
И вставил стрелу, и заклял её властно,
Чтоб молнии стала она сопричастна,
И прянула эта стрела к Исполину,
И к югу от Бгижмы вонзилась в долину.
Источник забил в этом месте, и благо
Явила прохладная, чистая влага,
Подобная
Амрите животвор
ящей,
И Бгижма припал к ней всей плотью горящей,
И жажду свою утолил той водою
Сей Старец, владевший Отвагой Светою.
Деяние Арджуны всех поразило:
Невиданной, нечеловеческой силой
Исполненный, с грозным, сверкающим ликом,
Он Индрой казался Царям и Владыкам!
Цари-Кауравы, дрожа, как коровы,
Когда на них ветер повеет суровый,
Плащами размахивали в изумленье,
А гром барабанов гремел в отдаленье.
«О, Арджуна, — Бгижма сказал пред кончиной, —
Не диво, что мужества стал ты вершиной.
От Нарады знаем, что в новом обличье
Светого Жреца ты являешь величье.
Свершишь ты такие деяния вместе
С блистающим Крышнем, опорою Чести,
Что Индра и Индре подвластные Боги
И трепета будут полны и тревоги!
Из Лучников – лучший, храбрейший из смелых,
Ты всех превзошёл в этих бренных пределах.
Гаруда — прекраснее всех быстролётных,
Корова — достойнее прочих животных,
Из тех, кто живёт, человек всех мудрее,
Из тех, кто течёт, Океан всех сильнее,
Из тех, кто пылает, — всех Солнце светлее,
Из гор — Гималаи всех выше, белее,
Ведун всех почётней, сомненья нет в этом,
А ты – наилучший из Витязей Света!
Но горе: Дурьотхана требует мщенья,
Ему ни к чему от меня поученья,
А также, от Видуры, Дроны и Рамы,
Он даже Санджайе не внемлет, упрямый!
Не внемлет разумным речам и наказам
Сей жадный властитель, утративший разум!
Но он, отошедший от Веры Свещенной,
Погибнет, могучим сражён Бгимасеной»!
Дурьотдхана, Царь Кауравов, с тоскою
Взглянул, опечаленный речью такою,
А Бгижма сказал: «Подвиг Арджуны чудный
Увидел ли ты, властелин безрассудный?
Увидел ли ты, как смельчак непоборный
Родиться помог той воде животворной?
Не знаю, кто Арджуне в мире подобен,
Кто в мире такое содеять способен!
Владеет безстрашный тем самым оружьем,
Чью сущность извечную мы обнаружим:
Как Боги — огня и воды Властелины,
Бог ветра, Бог Солнца, Бог нашей Судьбины,
Как Боги — Владыки зверей и растений,
Как Бог — Повелитель всех Божьих Владений,
Как Сварогъ – Создатель и Вышень – Хранитель, —
Оружьем извечным владеет Воитель!
Лишь Арджуне с Крышнем, чья сила чудесна,
Оружия этого тайна известна.
В сей битве победу одержат Пандавы, —
Затем, что Пандавы, о, милый мой, правы!
Пойми же — никто из людей не сравнится
С тем Арджуной, чья так мощна колесница.
Пока перед миром ты не опорочен,
Да будет союз между вами упрочен.
Пока ещё Крышенем ты не наказан,
С Пандавами ты помириться обязан.
Пока твоя рать не бежит с поля брани
От Арджуны — с ним помирись ты заране.
Пока не легли в этом страшном сраженье
Все родичи — с ним заключи соглашенье.
Пока от Юдхиштхиры, полного гнева,
Ты гибель не принял, пока Сахадэва,
И Накула, и Бгимасена в той схватке
Бойцов твоих не разгромили остатки, —
С Пандавами ты заключи соглашенье,
И это достойное будет решенье!
Конец мой пришёл — да настанет с ним вместе
Конец этой битвы, конец этой мести!
Пусть речь мою примет рассудок твой здравый
На благо тебе и для счастья Державы.
Не ведая алчности, гнева, гордыни,
Пандавам ты сделайся другом отныне.
Не страшен ли Завоеватель Богатства?
С кончиною Бгижмы да будет вам братство!
Да будет союз этот прочно основан:
Ему наилучший удел уготован.
Юдхиштхире ты возврати полдержавы,
В столице своей да воссядут Пандавы,
Не то тебя будут потомки стыдиться:
«Он, — скажут, — предатель и братоубийца»!
Да будет с кончиной моей — мир народам,
Да род будет в добром согласии с родом,
Брат — с братом, открыто и радостно глядя,
И с сыном — отец, и с племянником — дядя.
А если согласье отвергнешь ты сдуру, —
Погибнет потомство Великого Куру,
Всё кончится вместе с моею кончиной,
И ты будешь этого горя причиной».
Так Бгижма Царя Кауравов наставил,
Так благо и братство пред смертью восславил.
Он боль обуздал свою, Праведник строгий,
Навеки замолк, поручив себя йоге».
Когда Кауравы лишились непобедимого Бгижмы, им стало страшно, и они вспомнили о Карне, сыне Кунти и Солнца: только Карна, решили они, может спасти их от поражения. Карна предложил, чтобы Дрона, наставник Кауравов и Пандавов в военном деле, стал предводителем войска.
Юдхиштхира отправил на бой против Дроны и его соратников Абгиманъю, юного сына Арджуны. От руки молодого воина погибли на поле боя дети и внуки Дхритарастры, но и сам Абгиманъю был убит.
На пятнадцатый день великой битвы пали Друпада, Царь Панчалов, Вирата, Царь Матсьев, и другие сторонники Пандавов. Никто не мог нанести поражения Дроне. Тогда Крышень посоветовал Пандавам обмануть Дрону, сказать ему, что погиб его сын Ашваттхаман. «Дрона при этом известии выронит лук, перестанет сражаться, и тогда его осилит любой воин», — сказал Крышень.
Пандавы не хотели пойти на обман, но военные неудачи вынудили их последовать совету Крышеня. Бхимасена убил слона по имени Ашваттхаман, а Дроне сообщили, что убит его сын. Юдхиштхира, которому Дрона верил безгранично, подтвердил слова обмана. Тогда Дрона в отчаянье выронил свой лук, перестал сражаться. Дхристадумна, сын царя Друпады, обезглавил Старца Дрону.
Весть о гибели Дроны поразила Кауравов. Ряды их дрогнули. В это тяжкое время предводителем их войска был назначен Карна. Младший из Кауравов, царевич Духшасана, вступил в поединок с Бгимасеной.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Другие части этой статьи:
