В двадцать пятой части этой статьи мы продолжаем знакомство с Махабхаратой, осмысливая её Древние Славяно-Арийские образы. Перед началом чтения 25-й части этой статьи советую прочитать сначала её предыдущие части:
с 1-й по 24-ю части «Махабхарата – величайший летописный памятник Культурного Наследия Древней Руси».
Разъяснение древних Славяно-Арийских образов.
Разъяснение образов, встречающихся в этой главе, даётся не в алфавитном порядке, а для удобства усвоения их смысла – в порядке их появления в тексте стихов.
Пушкара. В соответствии с Симфоническим Санскритско-Русским Толковым Словарём Махабхараты академика Б.Л. Смирнова (в дальнейшем, для краткости – ССРТСМ) разъяснение таково: Puskara – цветок голубого лотоса; мужское имя.
Чтобы понять образное значение имени Пушкара, заменим взаимозаменяемые буквы «ш» на «с» и получим Пускара: П – Покой, У – Устой, С – Слово (Призыв), К – Союз, А – Асъ (Азъ – Богочеловек), Ра – Изначальный Свет Прародителя. Объединённый образ: «Богочеловек, призывающий к покою, почитанию Устоев и Изначального Света Прародителя».
Васудэва. В соответствии с ССРТСМ: Vаsudeva – «тот, чей Бог – Васу», поклонник Васу; имя Царя из рода Вришни, отца Кришны; родовое имя Кришны, являющегося воплощением Бога Вишну.
Рассмотрим образное значение имени Васудэва: В – Веды, Ас – Асъ (Азъ – Божество в человеческом теле), У – Устой, Дэв – Бог. Совместив образы воедино, получим: «Бог в человеческом теле, Ведающий Устои (Заповеди)».
Семиязыкий Огня Повелитель: эпитет Бога Огня – Агни.
Варуна. В соответствии с ССРТСМ: Varuna – в Ведах — олицетворение Небес, ипостась Верховной Ведической Троицы: Митра-Варуна-Арьяман. В эпоху эпоса Варуна стал собственным отражением — Владыкой вод (Небеса отражаются в воде).
Образное значение имени Варуна таково: Вар – Варево (Вода), У – Устой (Управление), Н – Ны (Наш), А – Асъ (Азъ – Божество в человекообразном теле). Объединённый образ: «Наше Божество в человекообразном теле – Бог-Управитель воды».
Вайю. В соответствии с ССРТСМ: Vayu – ветер, Бог ветра, воздух; второй из пяти «элементов» (стихий). Находясь в теле, Вайю осуществляет в нём течение жизненных токов, называемых пранами.
Рассмотрим образное значение имени Вайю: В – Веды, А – Асъ (Азъ – Божество в человекообразном теле), Й – Йога (связь Божественного и земного), Ю = ИУ (Истина, Устой). Совместив образы воедино, получим: «Божество в человекообразном теле, ведающее Истину и Устой (Правила) Йоги – связи Божественного и земного». Добавим к этому, что даже в современном Русском Языке сохранилось слово «вею», т.е. «дую», осуществляю дуновение, т.е. создаю ветер. Это дополняет образ Вайю: «Божество Ветра, ведающее Истину и Устой (Правила) Йоги – связи Божественного и земного».
Нараяна. В соответствии с ССРТСМ: Nаrаyana – Сын Человеческий; Древний Человек, отождествляемый с Вишну-Кришной, персонификация Пуруши.
Образное значение имени Нараяна таково: На – Прими (Получи), Ра – Изначальный Свет Прародителя, Ян – Энергия Эволюции, А – Асъ (Азъ – Божество в человекообразном теле). Объединённый образ: «Божество в человекообразном теле, дарующее Изначальный Свет Прародителя и Энергию Эволюции».
Кравьяда. Рассмотрим образное значение имени Кравьяда: К – приставка, Ра – Изначальный Свет Прародителя, В – Веды, Ь – Cотворённое (существо), Яд – Отрава (Уничтожитель), А – Асъ (Азъ – Божество в человекообразном теле). Совместив образы воедино, получим: «Cотворённое существо в человекообразном теле, ведающее, как уничтожать Изначальный Свет Прародителя (в других живых существах).
Вритра. В соответствии с ССРТСМ: Vrtra – вихрь, смерч; враг, противник, супостат; злой дух туч, противник Индры. Вритра крадёт Небесную Воду и Амриту.
Образное значение имени Вритра таково: Ври – обманывай (лги), Т – Твердо (Утверждение), Ра – Изначальный Свет Прародителя. Объединённый образ: «Лживо утверждающий Изначальный Свет Прародителя».
Раху. В соответствии с ССРТСМ: Rаhu – «захватчик», злой дух воровски вкусивший Амриты и ставший поэтому безсмертным; его изобличили Солнце и Луна, тогда Вишну отсёк ему голову; безсмертная голова Раху с тех пор пытается ради мести поглотить Солнце и Луну, отчего и бывают затмения.
Рассмотрим образное значение имени Раху: Ра – Изначальный Свет Прародителя, Ху – Хула (Осквернение). Совместив образы воедино, получим: «Хулитель (осквернитель) Изначального Света Прародителя».
КНИГА КАРНЫ.
Карна Парва, главы 61, 66.
ГИБЕЛЬ КАРНЫ ОТ РУКИ АРДЖУНЫ.
Сандж
айя сказал: «Кр
ышень, Мудрый Вожатый,
Воскликнул: «О, Карна, смятеньем объятый!
Наказан Судьбою на этой равнине,
О Коне и Долге вдруг вспомнил ты ныне.
Известно, что низкий, в злодействе повинный,
Винит не себя, а напасти Судьбины.
Когда Драупади в одном покрывале
Тащили вы, платье с безгрешной срывали
С Духшасаной, с глупым Дурьотханой вместе, —
Ты думал о Долге, о Коне и Чести?
Когда ты советовал, чтоб Кауравы
Едой, что полна была страшной отравы,
Кормили Бгиму, — на погибель бедняге, —
Ты думал о Долге, о Коне и Благе?
Когда для Пандавов блужданья лесного
Окончился срок, но ты не дал им снова
Воссесть на отцовском наследственном троне, —
Ты думал о Долге, Любви и о Коне?
Когда пятерых попытался ты братьев
В жилище поджечь смоляном, Честь утратив, —
Их сон да вовеки не кончится долгий, —
Ты думал о Правде, о Коне и Долге?
Когда Царь Сакуни, столь дерзкий от злости,
Игравший с огромным умением в кости,
Юдхиштхиру, даже не знавшего правил,
С собою играть в царском доме заставил,
Когда обыграл его в грязной забаве, —
Ты думал о Долге, о Коне и Праве?
Когда, в пору месячного очищенья,
Пришла Драупади, дрожа от смущенья,
А ты издевался над нею без меры, —
Ты думал о Святости Долга и Веры?
Когда ты сказал ей, страдающей тяжко:
«Другого супруга найди, о, бедняжка, —
В чистилище скрылись Пандавы без вести», —
Ты думал о Долге, о Коне и Чести?
Когда, благородному пр
едан де
янью,
Сын Арджуны, юный герой Абгиманъю,
Был вами убит на истоптанном лоне, —
Ты думал о Долге, Любви и о Коне?
А если не знаешь ты Кона и Долга,
Зачем языком ты болтаешь без толка?
Теперь-то ты Кону вдруг вспомнил служенье,
Но поздно: погибнешь ты в этом сраженье!
Как Нала, обыгранный в кости Пускарой,
Вновь царство добыл себе доблестью ярой,
Так, доблестью все уничтожив коварства,
Пандавы опять обретут свое царство.
Им С
омаки в битве помогут всепр
авой,
И отчей они овладеют Державой,
Сынов Дхритарастры они уничтожат:
Их Долг поведёт. Древний Конъ им поможет.
Ты царство забрал, — по какому же праву
Взываешь теперь о пощаде к Пандаву?
Когда твоя служба Дурьотхане длилась, —
Ты Конъ соблюдал? Где была Справедливость»?
Так спрашивал Крышень, Блюститель Завета.
Но Карна, пристыженный, не дал ответа,
Но губы героя от гнева дрожали.
Таким же он яростным стал, как вначале,
И с Арджуной снова повёл он сраженье.
Сын Кунти от Крышня услышал реченье:
«О, мощью обильный, мы Кону послужим,
Срази же врага Богоданным оружьем»!
И Арджуна вспомнил, пылая от гнева,
Все то, что Карне говорил Васудэва,
И огненный блеск, — небывалое дело! —
Тогда излучило Воителя тело.
Из Лука, что был от Сварога получен,
Сын Радхи метнул в него стрелы, измучен,
Поднять колесницу подбитую силясь, —
Но Арджуны стрелы в героя вонзились.
Из Л
ука, что дал ему Семияз
ыкий
Огня Повелитель, — Арджуна Великий
Метнул в него стрелы, — и огненно-ало
Оружие Агни тогда запылало,
Но стрелы направил Карна Солнцеликий
Из Лука Варуны, всей влаги Владыки,
И Агни оружье они усмирили, —
Вселенную чёрные тучи закрыли!
Но стрелами Вайю Арджуна могучий
Развеял, как ветром, огромные тучи,
Тогда-то Карна и решил: непомерной,
Грозящею недругам гибелью верной,
Сразит он Арджуну стрелой огневою!
И только он сблизил стрелу с тетивою,
Как сдвинулась, ход Мирозданья наруша,
Земля — и кипучая влага, и суша.
Нагрянула буря, песок поднимая,
Вселенную тьма поглотила густая.
«О, горе нам, горе!» — в Небесном Чертоге
Кричали, о, Царь, потрясённые Боги.
Одни лишь Пандавы теперь не кричали:
Замолкли в смятенье, замолкли в печали.
Сверкнула стрела, о возмездье взывая,
Как Мощного Индры стрела громовая,
И в грудь сына Кунти вошла, свирепея,
Как в глубь муравейника — детище змея.
И Арджуна вздрогнул, стрелою пробитый,
Гандиву он выронил — Лук Знаменитый, —
Иль это Земля затряслась безпричинно,
А с ней — и горы высочайшей вершина?
Сын Р
адхи вселил в непри
ятеля
ужас,
И на землю спрыгнул он, и, поднатужась,
Решил, напрягая усилия снова,
Извлечь колесницу из Праха Земного,
Но вновь неудачею кончилось дело, —
Судьба ему, видно, помочь не хотела!
Сын Кунти пришёл в это время в сознанье.
Он вынул стрелу, чьё ужасно блистанье.
Казалось её остриё заострённей
Двух крепких, двух сложенных вместе ладоней, —
Иль Яма Всеправый свой Скипетр уставил?
И сына Панду Васудэва наставил:
«Карну обезглавь: да погибель обрящет,
Пока из земли колесо своё тащит»!
Внял Арджуна слову Его, как приказу.
Своею стрелой всегубительной сразу
Он Стяг сына Р
адхи низв
ерг с колесницы, —
Алмазом украшенный, цвета Денницы,
Усыпанный золотом и жемчугами,
Встречаемый с ужасом всеми врагами,
Войскам придававший отваги в боренье,
Умельцев, художников лучших творенье,
Сверкающий блеском сиянья живого,
Пугающий обликом льва боевого,
Стрелой сына Кунти повергнутый ныне, —
Во прахе лежал этот Стяг на равнине:
Мечты о Победе, о Славе и Чести
Повергнуты были со Знаменем вместе!
Увидев повергнутый Стяг величавый,
«О, горе!» — вскричали твои Кауравы,
Уже не надеясь, что в Схватке Великой
Одержит Победу Карна Солнцеликий.
Арджуна извлёк, между тем, из колчана
Стрелу, что разила врага невозбранно,
Как Жезл Многогневного Индры, сверкала,
Как луч многодневного Солнца, сжигала,
Людей, лошадей и слонов низвергала,
Любое дыханье на смерть обрекала!
Она, шестипёрая, прямо летела,
Как Индры стрела громовая, блестела,
Взвивалась, насыщена кровью и мясом,
Страшней становясь с каждым мигом и часом, —
Не Диск ли Нараяны смертоточивый?
Иль это — ужасная Палица Шивы?
Иль это есть демон — кровавый Кравьяда,
Для коего мясо сырое — отрада?
Стрелу, наполнявшую страхом и дрожью
Не только бесовскую рать, но и Божью,
Сын Кунти извлёк, быстроту её зная, —
И сдвинулась разом поверхность Земная
Со всем, что в покое на ней находилось
Иль было в движенье, росло и плодилось.
Сказали Светые в Чертоге Высоком:
«Да Мир не погубит она ненароком»!
Извлёк её Арджуна Славолюбивый
И сблизил стрелу с тетивою Гандивы,
И Лук натян
ул, и ув
еренно, вл
астно
Он, сведущий в Мантрах, сказал громогласно:
«Да будет стрела, что сработана прочно,
Дыханье врага унести правомочна!
Наставникам преданный, в чащу густую
Ушёл я, отшельника Долю Светую
Познал и услышал друзей наставленья.
Во имя такого ко Благу стремленья,
Пусть эта стрела супостата низложит,
Карну, Всепобедная, пусть уничтожит»!
Стрелу, что похожа была на творенье
Того, от Кого происходит горенье,
Стрелу, что своею сверкающей сутью
И Смерть наполняла смятеньем и жутью, —
Арджуна метнул и воскликнул, ликуя:
«Да Радость Победы стрелой извлеку я!
Как Месяц — пылая, как Солнце — сверкая,
Карну да повергнет стрела боевая,
Пусть мне над Карною Победу доставит,
Карну в обиталище Ямы отправит»!
Владелец гирлянды и яркой короны,
Огнём торжества изнутри озарённый,
Метнул он, Победы ища над Карною,
Стрелу, что и Солнцем зажглась и Луною.
Стрела полетела — и грозное пламя
Объяло всю Землю — с лесами, полями,
И
Арджуна,
яростью гневной богатый,
Карну обезглавил стрелою заклятой:
Так Индра от зла всё живое избавил,
Он Вритру стрелой громовой обезглавил.
Так был обезглавлен на поприще бранном
Сын Солнца, Карна, — сыном Индры, Багряным!
С тех плеч голова на равнину слетела,
Упало затем и могучее тело.
Как Солнце в зените на небе осеннем,
Наполнив сердца храбрецов потрясеньем, —
Свалилась во прах голова: наступила
Пора, чтоб за гору скатилось Светило,
И вот Его диск, цветом крови окрашен,
Горит за горой среди пастбищ и пашен…
Познавшая Благо, душа не хотела
Покинуть красивое, мощное тело, —
Вот так покидает свой дом неохотно
Владелец дворца, где богатство — безсчётно.
А тело лежало, безгласно, безглаво,
Потоки из ран извергались кроваво, —
Не горный ли кряж ниспровергнут высокий
И, охрой окрашены, льются потоки?
Си
янье из тела Карн
ы излучалось,
Рождённое Солнцем, к Нему возвращалось,
Сливалось с закатным свечением алым…
Застыли пред зрелищем столь небывалым
В молчании две потрясённые рати:
О, так ещё день не пылал на закате!
Но Сомаки, быстро и шумно воспрянув,
Содеяли весело бой барабанов,
В литавры ударили перед войсками,
Плащами размахивали и руками,
И в раковины затрубили Пандавы:
Их недруг лежал бездыханный, безглавый.
Довольны и Крышень и Арджуна были
И радостно в раковины затрубили.
Так Солнца достигло сияние тела,
А тело — в пыли — словно Солнце горело!
В нём стрелы торчали, и ток непрестанный
Струился из каждой зияющей раны.
Восславили Арджуну Витязи рати,
Гремели восторг и веселье объятий,
Теперь для Пандавов не стало печали,
Плясали одни, а другие кричали:
Сын Радхи, внушавший им ужас дотоле,
Лежал распростёртый на воинском поле!
Его голова — предвеч
ерней порою —
Горела, как солнечный шар за горою.
Она, словно жертву принявшее пламя,
Теперь отдыхала, насытясь дарами.
А тело со множеством стрел красовалось, —
Иль Солнцем сиянье лучей создавалось?
Те стрелы-лучи, среди праха и пыли,
Пандавов слегка лишь огнём опалили.
Был Временем срезан Карна, и Светило
За кряжем закатным свой свет закатило.
Был Временем-Арджуной муж обезглавлен,
Судьбой венценосной за гору отправлен.
Сражённого в битве узрев исполина,
Узрев отсечённую голову сына,
Померкло печальное Солнце в лазури,
Замолкли и флейты, и трубы, и турьи,
Поникла и войск Дхритарастры гордыня:
Скончался Карна — их оплот и твердыня!
Не демон ли Раху похитил Светило,
И тьма побеждённую рать обступила»?
Ободрённые гибелью Карны, Пандавы ринулись на Кауравов и обратили их в бегство; и тщетно пытался Дурьотхана остановить бегущих.
Шалья и Ашваттхаман, собрав уцелевших воинов, повели их на отдых на плоскогорье у подножья Гималаев. К ним присоединился Дурьотхана. Утром, по совету Царя Кауравов, воины снова вступили в битву под предводительством Шальи, Царя Мадров. Шалья в этой битве погиб. Из ста сыновей Дхритарастры в живых осталось одиннадцать, не считая Дурьотханы, но и они вскоре погибли от руки Бгимасены. Сахадэва, младший из Пандавов, обезглавил Сакуни, Царя Гандхары.
От войска Кауравов остался небольшой отряд, возглавляемый Царём Дурьотханой, а Пандавы насчитывали две тысячи колесниц, семьсот слонов, пять тысяч всадников и десять тысяч пеших. Дурьотхана укрылся от врагов в камышах на берегу озера Двайпаяна, к востоку от Курского поля (Курукшетры).
