Текст "Песни птицы Гамаюн". 5-й клубок.
- Птица Вещая, птица Мудрая, много знаешь ты, много ведаешь. Ты скажи, Гамаюн, птица Вещая, как убил Пеpунъ Зверя-Скипера, как великие подвиги Он совершил, и как Сёстрам своим волюшку Он дал!
Отвечала им птица Великая, так рекла Гамаюн многомудрая: «Вы сидите, да слушайте, молодцы, ничего не скрою, что ведаю»...
Поезжал Пеpунъ по Сырой Земле, мимо гор Рипейских и Ирия. Встретил Он в горах Ладу-Матушку, Мать Небесную – Богородицу. Поклонилась Пеpуну Матушка, поклонилась и стала расспрашивать: «Ты куда, Сынок, отправляешься? Держишь путь, куда, в чистом полюшке»?
- Государыня, Лада-Матушка, Мать Небесная – Богородица, путь неблизок мой в чистом полюшке. Направляюсь я к Зверю-Скиперу, чтоб открыть ему кровь поганую, вынуть сердце его из разверстой груди и забросить его в море синее! Чтоб родных Сестёр, Дочерей Твоих, из неволюшки лютой вызволить! Направляюсь я да на честный бой!
Отвечала Ему Лада-Матушка: «По дороженьке прямоезженой птица быстрая не пролётывала, зверь рыскучий давно не прорыскивал, на коне никто не проезживал! Заколодел путь, замуравел он, горы там с горами сдвигаются, реки с реками там вместе стекаются! Край – неведомый, царство Змея в нём.
И сидит у грязи у чёрной там, да у той ли речки Смородины – люта птица – Грифонъ во сыром бору. Закричит как Грифонъ по-звериному, как засвищет Грифонъ по-змеиному – вся трава-мурава уплетается, весь лазоревый цвет осыпается, темны лесушки к низу склоняются, а кто есть живой – все мертвы лежат! Ты подумай, Перунъ-Громовникъ, мой Сын, нужен ли Тебе лютый Скипер-Зверь, аль не стоит домой возвернутися»?
- Государыня, Лада-Матушка, Мать Небесная – Богородица! Дай светое мне благословение, отпусти меня к Зверю-Скиперу! Отплачу ему дружбу прежнюю, отолью ему кровь горячую!
- Что-ж, езжай, Пеpунъ, к Зверю-Скиперу и отлей ему кровь поганую!
Бил коня Пеpунъ да пришпоривал – рассердился тогда под Перуномъ конь. С горы на гору он перескакивал, он с холма на холм перемахивал. Он озёра и реки хвостом устилал, мелки реченьки, враз, промеж ног пропускал. И подъехал Он к первой заставушке. Долго ехал, не знает, иль коротко. Там леса с лесами сходилися, там коренья с кореньем свивалися, там сплетались колючка с колючкою – не пройти, не проехать Громовнику!
И сказал Пеpунъ тёмным лесушкам: «Вы леса – дремучие, тёмные! Разойдитеся, расступитеся, становитесь лесочки по-старому! Да по-старому всё, по-прежнему. Буду вас, иначе, я бить-ломать и рубить на мелкие щепочки! Будь по моему, по слову Перунову! Все лесочки встали по-старому – та застава ему миновалася. Усмехнулся Перунъ, подкрутил усы и пришпорил коня Он по-прежнему!
Грозный Бог Пеpунъ ехал полюшком, грудь свою щитом ограждаючи и Небесный Конъ утверждаючи. Громом-молнией путь свой указывал! С горы на гору он перескакивал, Он с холма да на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал, путь далёкий до Зверя, до Скипера!
Наезжал Он на быстрые реченьки: там волна с волною сходилися, с берегов крутых – камни сыпались, не пройти, не проехать Громовнику! И сказал Пеpунъ быстрым реченькам: «Ой, вы реки, реки текучие! Потеките, скорей, вы по всей Земле – по крутым горам, по широким долам, и по тёмным лесам по нехоженным! Там теките, скорей, где Родъ вам велел! Повернулся Перунъ к быстрым реченькам, указал им путь – громом-молнией!
По велению Рода Небесного, по хотенью Громовника Мощного, потекли эти реки, где Родъ велел, – та застава ему миновалася.
Грозный Бог Пеpунъ ехал полюшком, грудь свою щитом ограждаючи и Небесный Конъ утверждаючи. Громом-молнией путь свой указывал! С горы на гору он перескакивал, Он с холма да на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал, путь далёкий до Зверя, до Скипера!
И наехал на горы толкучие: там пески с песками ссыпались, и сдвигались каменья с каменьями. Не пройти, не проехать Громовнику! И сказал Пеpунъ тем толкучим горам: «Ой, вы горы, горы толкучие! Разойдитеся, расшатнитеся!
Ну-ка, станьте, горы, по-прежнему! А иначе я буду вас бить-крошить и копьём на каменья раскалывать! Встали горы на место по старому – та застава ему миновалася.
Грозный Бог Пеpунъ ехал полюшком, грудь свою щитом ограждаючи и Небесный Конъ утверждаючи. Громом-молнией путь свой указывал! С горы на гору он перескакивал, Он с холма да на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал, путь далёкий до Зверя, до Скипера!
И подъехал он к речке Смородине. Не случилось у речки Смородины ни мосточков, ни перевозчиков. Ни кола, ни двора, ни убежища. И зачал Пеpунъ вырывать дубы, и зачал через реченьку мост мостить. Переехал он на ту сторону, перебрался чрез речку Смородину.
Видит Он: сидит у Смородины на двенадцати на сырых дубах – люта птица Грифонъ страховитая, под той птицей – дубы прогибаются, а в когтях Её – рыба дивная: чудо-юдище рыба-Кит морской. Зарычал Грифонъ по-звериному, засвистал Грифонъ по-змеиному. Вся трава-мурава уплетается, весь лазоревый цвет осыпается, тёмны лесушки к низу склоняются, добрый конь под Пеpуномъ попятился. Не пройти, не проехать Громовнику!
Закричал коню Грозный Бог Пеpунъ: «Ах, ты волчья сыть, травяной мешок! Что же ты подо мной спотыкаешься? Аль не слышал крику звериного? Аль не слышал свиста змеиного? Что-ж ты, жалкий конь, хвост к Земле пригнул, аль не слышал ты слова Перунова? Не срами себя перед Громовником!
Тут снимал Пеpунъ лук тугой с плеча, натянул тетивочку шёлковую – и пустил стрелу позлачёную. Прострелил, зараз, право крылышко – из гнезда тотчас птица выпала.
И сказал Пеpунъ грозной птице той: «Ой ты, птица Грифонъ, птица лютая! Ты лети, Грифонъ, к морю синему, отпусти Кита в море синее. Пей и ешь, Грифонъ, ты из морюшка – будешь ты, Грифонъ, без меня сыта! Ты лови, Грифонъ, ненасытная – рыб речных, да китов морских, да вытаскивай чудищ безчисленных!
А иначе, Грифонъ, птица лютая, я тебя убью – не помилую! Полетел Грифонъ к морю синему – та застава ему миновалася. Усмехнулся Перунъ, подкрутил усы, золотые усы – жаром пышущие!
Грозный Бог Пеpунъ ехал полюшком, грудь свою щитом ограждаючи и Небесный Конъ утверждаючи. Громом-молнией путь свой указывал! С горы на гору он перескакивал, Он с холма да на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал, путь далёкий до Зверя, до Скипера!
И наехал на стадо свирепое, на звериное стадо – змеиное. Змeи те Пеpуна палят огнём, а из пастей у них – пламя жаркое, из ушей у них – дым валит столбом. А пасут то стадо – три пастыря, те три пастыря – да три девицы, три родные Сестрицы Пеpуновы: Леля, Жива, Марена – украденные триста лет назад Зверем-Скипером.
Набрались они духу нечистого, испоганил их Зверь да лишил красы: бела кожа у них – как елова кора, на них волос растёт – как ковыль-трава. Не пройти, не проехать Громовнику!
И сказал Пеpунъ трём Сестрицам своим: «Вы пойдите, Сестрицы, к Рипейским горам, вы пойдите да к Ирию светлому. Окунитеся в реку молочную, да в сметанное чистое озеро, искупайтеся во святых волнах и омойте-ка лица белые. Набрались вы духа нечистого – от свирепого Зверя-Скипера!
И сказал Пеpунъ стаду лютому, что, звериному стаду, – змеиному: «Поднимайтеся, змеи лютые, ударяйтеся о Сырую Землю, рассыпайтеся вы на мелких змей! А вы, змеи, ползите к болотам лесным, пейте-ешьте вы от Сырой Земли, никогда назад не воротитесь! А вы, лютые звери рыскучие, расступитеся разойдитеся по лесам дремучим и диким, все по два, по три, по единому. Всё случилась так, как Пеpунъ сказал, – та застава ему миновалася. Усмехнулся Перунъ, подкрутил усы, золотые усы – жаром пышущие!
Грозный Бог Пеpунъ ехал полюшком, грудь свою щитом ограждаючи и Небесный Конъ утверждаючи. Громом-молнией путь свой указывал! С горы на гору он перескакивал, Он с холма да на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал, путь далёкий до Зверя, до Скипера!
Вот приехал Он в царство да тёмное, горы там – в облака упираются и чертог стоит между чёрных скал. Никого вокруг не увидел Он.
Наезжал на палаты Он Скипера – стены тех палат из костей людских, вкруг палат стоит с черепами тын. У дворца ворота железные, алой кровью они повыкрашены, и руками людскими подперты вспять. Не пройти, не проехать Громовнику! Призадумался Славный Перунъ-Отецъ.
Выступал на него лютый Скипер-Зверь, выходил к нему по-звериному, а шипел-свистел по-змеиному. Так шипел: «Вот я здесь – всего мира царь! Как дойду до столба я Небесного, ухвачу за колечко булатное, поверну всю Землю я на небо и смешаю земных я с Небесными! Стану я тогда – всей Вселенной царь!
Но могучий Пеpунъ не страшился его, наезжал он на Зверя, на Скипера, и рубил его, и колол копьём.
- Это что за чудо-чудесное? Али ты богатырь, аль Небесный Бог? Родомъ-Пращуромъ смерть мне написана. Но написана она и завязана – лишь от Сына Свaрога Небесного, от Пеpуна Сильномогучего! Только тот Пеpунъ во Сырой Земле, значит быть герою убитому!
Отвечал Перунъ Зверю-Скиперу: «Я не чудо-чудное, я не диво-дивное – а я Смерть твоя скропостижная!
- Только плюну я – утоплю тебя, только дуну – тебя за сто вёрст отнесёт, на ладонь положу и прихлопну другой – от тебя ничего не останется!
- Не поймавши Орла – рано перья щипать! Не хвались, Скипер-Зверь, поезжая на брань! А хвались – с поля брани съезжаючи!
- У меня же есть сабля острая! – зашипел тогда лютый Скипер-Зверь, - Отмахну твою буйну голову!
- Ай не хвастай ты, лютый Скипер-Зверь, у меня же есть копьё острое, отворю твою кровь поганую, ни во век тебя не помилую!
Замахнулся Зверь саблей острою, - по велению Рода Небесного – во плече рука застоялася, никуда рука не сгибалася, и из рук его сабля падала и изранила лютого Скипера. Скипер-Зверь тут стал уклонятися, приклонился он ко Сырой Земле, стал просить-молить Бога Грозного: «Я узнал Тебя, Праведный Пеpунъ! Ты не делай, Перунъ, смерть мне скорую! Смерть-ту скорую, скропостижную! Дай три года мне сроку-времени: я тебе подарю горы золота!
Отвечал ему Сильный Бог Пеpунъ: «Я не дам тебе даже трёх часов! Твоё золото всё неправое, оно кровью людскою да полито!
- Ой ты, Праведный, Грозный Бог Пеpунъ! Ты не делай, Перунъ, мне смерть скорую! Дай ты срока мне хоть на три часа! Я тебе подарю горы золота, я отдам тебе силу звериную, силу скиперскую, ты возьми её!
- Я не дам тебе даже трёх минут! Твоё золото – всё неправое, твоя силушка – вся нечистая!
- Ой ты Праведный, Грозный Бог Пеpунъ! Ты не делай, Перунъ, мне смерть скорую! Дай ты срока мне три минуточки! Я тебе подарю горы золота, я отдам тебе силу ВСЮ свою, станешь ты царем поднебесной всей!
- Я не дам тебе сроку-времени! Твоё золото всё – неправое, твоя силушка вся – нечистая, в тёмном царстве твоём правит Кривда пусть! Тут пронзил Пеpунъ Зверя-Скипера, отворил ему кровь поганую, из разверстой груди вырвал сердце Он – далеко метнул в море синее.
Высоко поднял Зверя-Скипера и ударил о Землю, о Матушку. Мать Сыpа-Земля расступилася, поглотила всю кровь, всю поганую. Тут упал в провал лютый Скипер-Зверь. Он в ущелье свалился глубокое.
А Пеpунъ Громовникъ усмехнулся в ус, завалил, вмиг, горами Кавказскими. Если Скипер-Зверь зашевелится под горами-хребтами Кавказскими – Мать Сыра-Земля восколеблется, сотрясётся, деревья попадают.
И забрал Пеpунъ трёх родных Сестер, и повёл Он Их – в славный Ирий-сад, и привёл к саду-Ирию Светлому. И сказал Он Им таковы слова: «Вы, сестрицы мои, Сёстры родные, вы скидайте, скорей, кожу прежнюю, как кора еловая – грубую.
Искупайтеся – во молочной реке, и омойте тела свои белые. И тогда сестрицы Перуновы кожу скинули заколдованную и купалися во молочной реке, омывали свои тела белые.
Приходил Пеpунъ к Ладе-Матушке, Светлой Матери – Богородице: «Государыня, Лада-Матушка, Мать Небесная, - Богородица! Вот Тебе три родимые Дочери, ну, а мне – три Сестрицы родимые! И вернулась тогда вместе с Лелею – Славна Сила – Любовь легкокрылая! Вместе с Живой – весна, лето жаркое. А с красавицею да с Мареною – осень хладная, зимушка лютая.
